Учреждение, подведомственное
Департаменту культуры города Москвы
Уникальной премьерой порадовал «Ведогонь-театр» в конце сезона. В течение часа на сцене артисты не произносят ни одного слова. Но зрители не спускают глаз со сцены. Музыка и афоризмы Оскара Уайльда звучат и направляют движение спектакля. Впечатление, полученное от премьеры, хочется длить и длить…
Каждый раз, когда предстоит увидеть еще один новый спектакль, душу посещает смешанное чувство. С одной стороны, не хочется вновь соприкасаться с чем-то давно и безнадежно узнаваемым («и это было…», как говорили древние). С другой же, наскучили натужные попытки привнести хоть какой-то новый смысл в калейдоскоп этюдов, смешение жанров и демонстрацию актерской техники. Полноте, да есть ли вообще хоть что-то новое, способное претендовать на открытие в обычной театральной премьере?
Корни спектакля «Капля счастья», заявленного режиссером Александрой Хонг как пластическая драма, долго искать не приходится. Аллюзии, восходящие к творчеству основателя современного театрального пластического жанра Марселя Марсо, проявляются подчас в откровенном цитировании хрестоматийных действенных новелл.
Однако рассматривать данную постановку просто как кальку, к примеру, с философской пантомимы Марсо «Клетка», конечно же, нельзя. Ибо цитаты здесь становятся лишь отправной точкой (точнее, началом и завершением действа). И дело не только в том, что линия одного-единственного мимического героя преломилась в контексте взаимодействия нескольких персонажей (о них речь чуть позже). Главное же – это выбор темы, определяющей содержание спектакля. И выбор этот связан, конечно же, с именем Оскара Уайльда. Фигуры неординарной и неоднозначной. Вызывающей споры и, что греха таить, подчас и нездоровый интерес в наше достаточно нездоровое время.
И каждый режиссер, обращающий свой взор на Уайльда, волен распорядиться этим багажом зрительских стереотипов по-своему. Заострив и углубив в жизни и творчестве великого ирландца те стороны, которые найдут отклик у зрителя. Что же предлагает нам Александра Хонг, драматург и режиссер новой постановки?
Главный герой спектакля – человек по имени Оскар (вот так, со зловеще высвистываемой согласной – Оссскар). Его образ причудливым и болезненным образом распадается на несколько аллегорических фигур, мужских и женских. Смятение уединенного инфантильного духа – тема вроде бы не новая. Новым здесь становится заявленный авторами поиск причин этого уединения. Что порождает эту болезненную инфантильность? И есть ли выход из тупика?
Конечно же, причиной нездоровой уединенности выступает нехватка того, чего всем нам (всем нам!) по жизни решительно не хватает. А не хватает нам понимания, особенно понимания со стороны тех, кого мы сами избираем в близкий нам круг людей.
Есть ли шанс на понимание со стороны близких людей? И тех ли людей мы называем близкими? Следуя за создателями спектакля, мы проходим через несколько «кругов ада». И на каждом нас поджидают все новые и новые откровения. Выраженные пластически и направляемые ироничными репликами Оскара Уайльда.
Одно из «лиц» нашего героя открывает для себя, что бессмысленно ждать от женщины способности понять мужчину. Ибо женщины – существа совсем иные, объяснить которым что-либо важное просто невозможно. Посему дружба между мужчиной и женщиной – это миф. Ну а брак… Это вообще противоестественный союз изначально чуждых друг другу людей. Наверное, понять друг друга способны только мужчины.
Заметим в скобках, не подобное ли инфантильное «осмысление» породило спектр извращенных ценностей, по традиции именуемых у нас «европейскими»? Да-да, однополые браки, например. Но это так, размышления по поводу…
А мы движемся дальше, увлекаемые разворачивающимся действием. Подобное от подобного, говорите? А действительно ли мужчины способны вполне понимать мужчин? А женщины – женщин?.. Постепенно, шаг за шагом, приходит горькое понимание: и те и другие, и мужчины, и женщины – жертвы царящих в обществе отношений, навязанных им всем ролей. С теми самыми «наклеенными» улыбками, вовремя извлеченными из несессера. С обыденными представлениями, способными превратить в каторгу не одну жизнь. С непониманием и осуждением того, у кого искренние улыбка и смех возникли сами собой. Ни шагу в сторону!..
Есть ли выход? Вновь и вновь цитируя Оскара Уайльда, режиссер напоминает нам о той миссии, которую может взять на себя Женщина. Чтобы спасти мужчин и женщин. Чтобы спасти весь мир. Так ли это? Кто знает. Ведь предназначение искусства – высветлять проблемы и, возможно, намекать – лишь намекать – на решения…
Напоследок, еще несколько соображений.
О музыке в спектакле. Коль скоро главное выразительное средство спектакля - пластическая пантомима, музыка в нем – отнюдь не «сопровождение». Парадоксальный выбор в пользу музыкального стиля аргентинского «короля танго» Астора Пьяццолы оказался удивительно органичным. Причем речь идет именно о стиле, будь то произведения самого Пьяццолы или, скажем, пьяццолоподобная обработка неаполитанской песни «Вернись в Сорренто». Связность же сценического действия – и только она - уберегает от опасности превратить сцены спектакля в подобие фестиваля бальных танцев.
О работе артистов. То, что ныне востребован именно артист-универсал, способный работать «на стыке» жанров, давно уже истина, не требующая доказательств. Однако каждый раз, наблюдая этот универсализм воочию, не устаешь поражаться границам возможностей исполнителей. Этим во многом определяется тот эмоциональный накал, которым отличается данная постановка.
Есть и еще одна сторона, о которой нередко забывают. Если после спектакля трудно выделить одного-двух лучших исполнителей, это значит, что сработал Ансамбль. В нашем случае оказалось именно так. И нет более высокой похвалы каждому артисту, чем сказать, что он был достоин этого ансамбля. По крайней мере, об этом писали (и умели воплощать это на практике) такие корифеи театральной режиссуры, как К.С.Станиславский и Б.А.Покровский.
Итак, предпремьерный показ спектакля «Капля счастья» в Ведогонь-театре, безусловно, стал событием. Более того, масштаб этого события, вероятно, еще предстоит осмыслить. Ведь сама премьера назначена на осень, на открытие театрального сезона. К тому же есть ощущение, что такой спектакль мог бы быть интересным на театральных площадках Европы, ибо мог бы привнести необходимую новизну как в эмоциональном, так и в интеллектуальном плане.
Л.В
Каждый раз, когда предстоит увидеть еще один новый спектакль, душу посещает смешанное чувство. С одной стороны, не хочется вновь соприкасаться с чем-то давно и безнадежно узнаваемым («и это было…», как говорили древние). С другой же, наскучили натужные попытки привнести хоть какой-то новый смысл в калейдоскоп этюдов, смешение жанров и демонстрацию актерской техники. Полноте, да есть ли вообще хоть что-то новое, способное претендовать на открытие в обычной театральной премьере?
Корни спектакля «Капля счастья», заявленного режиссером Александрой Хонг как пластическая драма, долго искать не приходится. Аллюзии, восходящие к творчеству основателя современного театрального пластического жанра Марселя Марсо, проявляются подчас в откровенном цитировании хрестоматийных действенных новелл.
Однако рассматривать данную постановку просто как кальку, к примеру, с философской пантомимы Марсо «Клетка», конечно же, нельзя. Ибо цитаты здесь становятся лишь отправной точкой (точнее, началом и завершением действа). И дело не только в том, что линия одного-единственного мимического героя преломилась в контексте взаимодействия нескольких персонажей (о них речь чуть позже). Главное же – это выбор темы, определяющей содержание спектакля. И выбор этот связан, конечно же, с именем Оскара Уайльда. Фигуры неординарной и неоднозначной. Вызывающей споры и, что греха таить, подчас и нездоровый интерес в наше достаточно нездоровое время.
И каждый режиссер, обращающий свой взор на Уайльда, волен распорядиться этим багажом зрительских стереотипов по-своему. Заострив и углубив в жизни и творчестве великого ирландца те стороны, которые найдут отклик у зрителя. Что же предлагает нам Александра Хонг, драматург и режиссер новой постановки?
Главный герой спектакля – человек по имени Оскар (вот так, со зловеще высвистываемой согласной – Оссскар). Его образ причудливым и болезненным образом распадается на несколько аллегорических фигур, мужских и женских. Смятение уединенного инфантильного духа – тема вроде бы не новая. Новым здесь становится заявленный авторами поиск причин этого уединения. Что порождает эту болезненную инфантильность? И есть ли выход из тупика?
Конечно же, причиной нездоровой уединенности выступает нехватка того, чего всем нам (всем нам!) по жизни решительно не хватает. А не хватает нам понимания, особенно понимания со стороны тех, кого мы сами избираем в близкий нам круг людей.
Есть ли шанс на понимание со стороны близких людей? И тех ли людей мы называем близкими? Следуя за создателями спектакля, мы проходим через несколько «кругов ада». И на каждом нас поджидают все новые и новые откровения. Выраженные пластически и направляемые ироничными репликами Оскара Уайльда.
Одно из «лиц» нашего героя открывает для себя, что бессмысленно ждать от женщины способности понять мужчину. Ибо женщины – существа совсем иные, объяснить которым что-либо важное просто невозможно. Посему дружба между мужчиной и женщиной – это миф. Ну а брак… Это вообще противоестественный союз изначально чуждых друг другу людей. Наверное, понять друг друга способны только мужчины.
Заметим в скобках, не подобное ли инфантильное «осмысление» породило спектр извращенных ценностей, по традиции именуемых у нас «европейскими»? Да-да, однополые браки, например. Но это так, размышления по поводу…
А мы движемся дальше, увлекаемые разворачивающимся действием. Подобное от подобного, говорите? А действительно ли мужчины способны вполне понимать мужчин? А женщины – женщин?.. Постепенно, шаг за шагом, приходит горькое понимание: и те и другие, и мужчины, и женщины – жертвы царящих в обществе отношений, навязанных им всем ролей. С теми самыми «наклеенными» улыбками, вовремя извлеченными из несессера. С обыденными представлениями, способными превратить в каторгу не одну жизнь. С непониманием и осуждением того, у кого искренние улыбка и смех возникли сами собой. Ни шагу в сторону!..
Есть ли выход? Вновь и вновь цитируя Оскара Уайльда, режиссер напоминает нам о той миссии, которую может взять на себя Женщина. Чтобы спасти мужчин и женщин. Чтобы спасти весь мир. Так ли это? Кто знает. Ведь предназначение искусства – высветлять проблемы и, возможно, намекать – лишь намекать – на решения…
Напоследок, еще несколько соображений.
О музыке в спектакле. Коль скоро главное выразительное средство спектакля - пластическая пантомима, музыка в нем – отнюдь не «сопровождение». Парадоксальный выбор в пользу музыкального стиля аргентинского «короля танго» Астора Пьяццолы оказался удивительно органичным. Причем речь идет именно о стиле, будь то произведения самого Пьяццолы или, скажем, пьяццолоподобная обработка неаполитанской песни «Вернись в Сорренто». Связность же сценического действия – и только она - уберегает от опасности превратить сцены спектакля в подобие фестиваля бальных танцев.
О работе артистов. То, что ныне востребован именно артист-универсал, способный работать «на стыке» жанров, давно уже истина, не требующая доказательств. Однако каждый раз, наблюдая этот универсализм воочию, не устаешь поражаться границам возможностей исполнителей. Этим во многом определяется тот эмоциональный накал, которым отличается данная постановка.
Есть и еще одна сторона, о которой нередко забывают. Если после спектакля трудно выделить одного-двух лучших исполнителей, это значит, что сработал Ансамбль. В нашем случае оказалось именно так. И нет более высокой похвалы каждому артисту, чем сказать, что он был достоин этого ансамбля. По крайней мере, об этом писали (и умели воплощать это на практике) такие корифеи театральной режиссуры, как К.С.Станиславский и Б.А.Покровский.
Итак, предпремьерный показ спектакля «Капля счастья» в Ведогонь-театре, безусловно, стал событием. Более того, масштаб этого события, вероятно, еще предстоит осмыслить. Ведь сама премьера назначена на осень, на открытие театрального сезона. К тому же есть ощущение, что такой спектакль мог бы быть интересным на театральных площадках Европы, ибо мог бы привнести необходимую новизну как в эмоциональном, так и в интеллектуальном плане.
Л.В
